Из общей массы отделился светящийся образ и полетел к старику. Он завис перед нами, и я прокрутила его – это, видимо, был образ-воспоминание какой-то вечерней посиделки старика. Трещал костер, плакала гитара, протяжные аларийские песни неслись над степью. Я внимательно рассмотрела его, и старик вернул образ в общее поле.
– Не имеете права. – Марий качнул головой, отворачивая лацкан грязного военного сюртука, там с внутренней стороны был приколот маленький значок – знак преторов, и еще одна булавка с маленькой ласточкой. – Сейчас военное положение, я старше вас по званию. У вас недостаточно полномочий. Я буду говорить только с вашим трибуном.
– Горцы! – Знахарка выплюнула это слово. Аларийцы не понимали тех, кто жил так высоко, забираясь в неприступные места, куда не пройти табору. – Горские мальчишки иногда спускаются в предгорья и играют с деревенскими.
Я очнулась внезапно. Фей-Фей сидела сверху и хлестала меня по щекам наотмашь, подпрыгивала и колотила руками изо всех сил. В рот, нос и уши лилась вода. Я лежала в луже, еще немного, и захлебнусь. Седовласый военный из храма сидел на моих ногах, крепко прижимая их к земле изо всей силы.
Потерла маленький значок факультета целителей – в этой жизни он тоже поступил в Кернскую академию. Провела по колючему сукну кафтана – как всегда, самая дешевая ткань, экономит на одежде.
…Я тонула. Я захлебывалась. Голову разрывало от сотен тысяч мыслей, которые нахлынули одновременно. Я была Маги и готовила десерт для сегодняшнего праздничного ужина, раздумывая, добавлять ли мед с орешками.