Подать силу в контур. Развести руки. Разряд.
Я не знаю, кто меня вернул и зачем, но мне нужна сила рода, чтобы справиться, мне нужна поддержка предков, чтобы сохранить семью, мне нужна ваша сила.
Кровь продолжала наполнять бороздки рисунка на алтарной плите. Осталось меньше одной трети пути, пока алые линии не сойдутся в одной точке. И что тогда? Алтарь сработает, рунный круг замкнется и…
Я скребла до тех пор, пока не выкопала лунку, вполне глубокую. Под ногтями собралась черная жирная грязь. Я зачерпнула земляной жижи в горсть и встала.
– Они не придут, девочка моя, – те, кого вы так ждете. – Теплое дыхание коснулось уха. Он что, недавно пил аларийский самогон? – Они даже не смогут покинуть город. Я просил послать знак с небес, там, в храме, когда ты вошла. Вся в свете пламени огня Великого, ты была неземная… Я просил знака, и тебе огонь ответил. Ты помнишь, знак легиона и ровно шестнадцать огней, шестнадцать, Вайю! Я следовал за вами до площади, – он тихо вздохнул, – видел, как жрец вручил тебе амулет. Потом… – Он поперхнулся, сработал обет молчания. – Потом ты спасла меня – один раз и другой, когда я уже попрощался с жизнью. Великий снова дал знак, оградив своей силой в твоем лице. Ты спасла меня, девочка.
Геб? Из «грязных»? Единственный Геб, Гебион, которого я знала, был мастером-оружейником, гениальным мастером-оружейником. Закончил Корпус, служил в Шестнадцатом. Да, во время многочисленных попоек Геб рассказывал, что он сначала учился в Керне, потом перевелся в школу маленького городка на границе пустыни, потом поступил в Корпус. Ничего особенного, если не считать его прозвища «голозадый», так его подкалывали наши сослуживцы. Геб рассказывал эту историю со смехом и затаенной горечью. Да, не поделили, да, раздели, да, подвесили. Его нашли под утро, и потом весь город декаду обсуждал размер его анатомических подробностей. Его семье пришлось нелегко, и в итоге они переехали.