Мальчишеский вскрик, резкий девичий смех, и снова треск чар.
Фей-Фей – единственная, кто вернулся за мной в охваченную мятежом столицу. После смерти Акселя я не могла говорить и долго не могла чаровать, я просто сидела и тихо, равнодушно угасала. Сразу после потери ребенка Фей-Фей сорвалась и приехала, увезла меня на Север. Я никогда не спрашивала, чего ей это стоило, за какие ниточки пришлось дергать старику Ву, какие знакомства возобновлять, чтобы вытащить меня, чем заплатил род Ву за спасение последней из опального рода Блау. Сначала я не спросила, а потом спрашивать было уже некого.
– Фейу… – Он говорил почти в ухо, было щекотно. Я дернулась, чтобы увеличить расстояние. Тир – козел. Полный.
Старик кивнул, успокоительно похлопав меня по голове мозолистой шершавой рукой, и пошел запирать широкие ворота конюшни на тяжелый длинный засов.
– Хейли будет брюзжать. – Тиберий кивнул на одинокую фигуру, стоящую у ниши. Толстяк так никого и не пригласил. – Не обращайте внимания. У него там начинался какой-то алхимический опыт, а тут приказ претора… И мундир ему немного жмет, – прошептал он заговорщически.
Для меня здесь не было практически ничего полезного. Светлая направленность силы всегда будет конфликтовать с Темными, даже родовыми артефактами, а это мучительные головные боли, отток энергии, потеря ориентации, несоизмеримая плата за возможность потенциальной защиты. Я до сих пор ходила с маленьким детским колечком, где-то добытым матерью. Ничего серьезного, так, легкие чары левитации, простые яды, детская сигналка. Но дядя никогда не рассказывал, как и где Темная леди смогла достать детский защитный артефакт Светлых.