Я уже и сам услышал, как сквозь трескотню арисак, пробиваются хлесткие выстрелы из рычажного карабина Майи и едва слышные хлопки револьвера.
Все только начинается! Моя личная война с самураями еще не закончилась. Но уж извините, теперь я буду воевать только за себя и только для себя. А с Сахалином попрощаются и японцы, и Россия. Себе заберу! Не сразу, конечно, но заберу обязательно!
Мерзко запахло паленой шерстью, японец в будке встревоженно обернулся и тут же рухнул на колени, тоненько вереща и судорожно пытаясь дотянуться правой рукой до засевшего под лопаткой древка.
— Что он делает? Зачем? — подполковник шарахнулся от Ахметки.
Дед принял бравую строевую стойку и сипло гаркнул.
Да, не смогу, кровь и преисподняя! Не смогу, черт побери…