Я развернул ее и опять чуть не расхохотался.
Толстяк за стойкой под шумок попытался слинять через боковую дверцу, но схлопотал по морде прикладом от одного из ополченцев и тихо скуля забился под стойку.
Собственно, исход боя уже решился, но скоро наступит темнота и оставшиеся в живых японцы могут свалить по-тихому. Поэтому нужно срочно заканчивать этот гевалт, как бы выразился наш фельдшер. Эх, сейчас бы пару копий конных жандармов, да где же из возьмешь.
— Не надо!!! — лейтенант вдруг упал на колени предо мной. — Я знаю… знаю, вы меня тоже не пощадите… не отдавайте меня этим варварам, я умоляю вас, пощади-и-те…
— Ну вот, а я думал глухой… — я вытащил его из-за стола, отволок в угол, одним движением перерезал глотку от уха до уха, после чего небрежно оттолкнул от себя.
Шаг в сторону и одновременно вперед, резкий косой мах — клинок вспорол воздух и с хрустом отрубил кисть японцу. Сабля шлепнулась на пол, капитан, зажимая обрубок руки, попытался отпрянуть, но я уже успел вывернуть руку и обратным движением всадил ему шашку под подбородок.