Десятник что-то весело ему ответил, а я едва не залился краской. Надеюсь, сыну Торбуна лет двадцать.
Хватка исчезла, и я сполз со стены, завалившись на Рычка.
– Почему я зверь? – спросил Торбун, и снова засмеялся, поглаживая лысину.
Заорав, я кое-как натянул тетиву и отпустил. Стрела слабо отпрыгнула вперед, и зверь легко ее поймал. Я откинул лук и потянулся за мечом.
– КАРА! – рявкнул Дадаш, – Опусти, быстро!
Я попытался перевернуться, неловко работая локтями, ведь битва проходила за моей спиной, и короб не давал ничего увидеть. Все тело отдалось болью. Мимо просвистели еще стрелы, и знахарь, выругавшись, прижался к мешкам. Гулко стукнуло, и прямо у меня перед глазами из короба появился наконечник.