Я схватил кружку и, охнув, быстро поставил назад. Горячая, чуть не обжегся. Как так-то?
Я впервые понял, как хорошо быть стихийником, когда мы с Рычком без проблем перебрались на ту сторону. Точнее, это зверь греб, подтягивая меня за собой. Он концентрировался мысленно на воде, и страшное течение не сносило нас, хотя мы плыли всего в двадцати метрах от края водопада.
Адрианна остановилась у приоткрытой двери, чуть повернулась, и я увидел под каштановыми волосами, что она тоже покраснела.
Он обвел руками горцев, указал на арбалет, а потом горько усмехнулся.
– Ох, зверье пустое! Полторы недели на краю смерти, и выжил. Если бы такое сказали про зверя, я бы не удивился.
Здесь, к счастью, факел горел только возле загона с Рычком. У меня подкатил ком к горлу, когда я увидел там толстого нуля на табуретке. Сидя в одной тканой рубахе и вытянув ноги, он смотрел на нас. Перед ним на полу стояли разные плошки, а сам он лопаточкой помешивал что-то в чашке.