Прежде, чем я успел сказать что-то еще, она выстрелила. В следующий миг я поймал ее безжизненное тело и аккуратно уложил его в кресло пилота.
И там, где-то в переплетении чужих историй и чужих дорог, в финале чужой войны, которую вели люди, нисколько не похожие на меня, а противостояли им вовсе не люди, я нащупал еще одну линию, на которую следовало посмотреть. Это было совсем небольшое ответвление сюжета, но когда я углубился в эту ветвь, она превратилась в целой дерево, тропинка стала лабиринтом, и в глубине этого лабиринта я увидел возможность.
Армандо прошелся по комнате, потом уселся на одинокий стул перед заваленным нотными записями столом и подпер голову руками.
– Какова на самом деле ваша роль в Коллегии? — спросил я. – Или, что еще точнее, какое место в ее иерархии вы занимаете?
– Это моя работа, – скромно сказал Огден, но глаза его сияли.
Обстановка в кают-компании изменилась. Дрянь уже сожрала всю мебель, а ее центральная куча увеличилась в размерах. Более того, она покрылась противной на вид белесой пленкой, под которой что-то активно пульсировало.