– Как типично, – прокомментировала я, разглядывая во внутреннем развороте гравюру с фигуристой дамой. – Готова поспорить, что при жизни, господин дух, вы были мужчиной.
– А сидеть можно животом? – фыркнула я. – Завидуй молча, если не на что пристроиться.
– Я зайду попозже, дорогая! – Шейнэр наконец удачно вывалился в коридор.
Некоторое время мы молчали. Нестор буравил меня многозначительным взглядом.
Она лежала, уткнувшись лицом в подушку. Из-под одеяла высовывалось алое безобразие, по какой-то причине названное соблазнительной ночной сорочкой.
Оставшись в одиночестве, я вновь щелкнула замочком на артефакте и внимательно проверила отражение. Стрекоза по-прежнему послушно цеплялась за портьеру, прячась в складках плотной темной ткани. Одно неясно: почему зеркало орало как потерпевшее, если раньше из него доносился едва слышный шепот?