– О, я отлично ориентируюсь в больших домах, – уверила я и развернулась…
– Заметил, – проскрипел Торстен-старший. По всей видимости, мне повезло войти в его личный черный список. Искренне рассчитываю к отъезду заслуженно занять почетное первое место!
– Ценное замечание, – абсолютно серьезно согласилась ведьма, правда, не понятно, с чем именно: с тем, что племянник ушиблен, или с тем, что их таких, альтернативно одаренных, у них целый выводок. – Но знаешь, дорогуша, мысль, что моя погребальная урна украсит кабинет верховного темного мага, вызывает уныние.
– Разгадал, – широко улыбнулась я, встречаясь с ним взглядом. Долгие секунды мы не разрывали зрительного контакта, хотя рядышком кто-то настойчиво покашливал, предлагая вспомнить о правилах поведения в приличных местах, особенно в капеллах. В фиолетовых глазах ведьмака вновь танцевали огоньки. Он все еще пытался меня зачаровать и наверняка уже обнаружил печать от ментального воздействия.
Когда окно ослепло, а салон затопила душная темнота, Кэтти разрыдалась. Она всхлипывала, жаловалась и отчаянно хотела к матушке, чтобы родительница прониклась трагедией и от души ее пожалела.
За светскую беседу отвечал Шейнэр. Вернее, он не подозревал, что на нем лежала важная миссия не дать семейному обеду превратиться в траурные поминки, где все молчали, будто в замке кто-то умер (помимо зомби), и постоянно что-то рассказывал, забывая о еде. Правда, все больше восхвалял красоты замка: оранжерею, библиотеку, злосчастный прудик, который специально приказали расчистить перед нашим приездом.