«Как много неизвестных слов!» — восхитился я. Пятнадцатая вошла в раж и рассказывала с полной самоотдачей.
На этот раз перед двумя десятками речь толкнула Пятнадцатая — меня трясло ничуть не меньше остальных. Но девушку я не слушал и просто пытался настроиться на этот бой.
Море лениво накатывало волны на гранитные стены берега и грустно вздыхало. Было оно тут темнее, чем мне помнилось, но всё равно красивое. У нескольких небольших пирсов примостились небольшие ладьи, которыми, судя по украшениям бортов, пользовалась знать.
— Займись ранеными! Нож, Кривой, Зенка, Шрам — живы? — продолжала Пятнадцатая, приближаясь ко мне.
— Есть желающие тащить его на себе? — спрашиваю у бойцов, но те молчат. — Прости, Дружище. Надо было, как Приятель, идти к нам. Тогда бы вытащили.
Я снова кивнул, но вставать не спешил. Десятник тоже продолжала сидеть.