Винис, обучавший меня своему ремеслу на протяжении десяти лет, отвешивал мне подзатыльник всякий раз, как слышал ругательство. С тех пор я отвык сквернословить вслух. Сейчас единственным слушателем моих цветастых выражений оказался Ордош.
«Не забывай, дубина, – сказал Ордош, – ты такой красивый не на танцульки приехал. А исполнять просьбу графини, в чем бы она на самом деле ни заключалась».
– Понятно, – сказал я. – Забудьте. Что там у нас на очереди? Думаю, до обеда я осилю еще пять-семь книг.
– А то. Ты что, обиделся на девку? – спросила Гадюка.
– Потому что Липа сказала верно: для мужика ты слишком странный. Но если представить, что ты переодетая баба…
– Проходите, – скомандовала сидевшая в кресле рядом с кроватью женщина.