Упав и сделав быстрый перекат, гася инерцию своего рывка, я сходу кинулся на соучастника моего похищения, пока тот еще не поднялся на ноги.
— Как это почему? Я вообще-то на работе! Мне запрещено за стойкой на мобильник даже смотреть! Так что он у меня в раздевалке. А что ты хотел?
Домой я вернулся только под утро, когда первые лучи небесного светила уже стали подсвечивать последние этажи высоток. Ночная поездка не улучшила настроения, она просто отодвигала момент приближения хандры, и вечно это продолжаться не могло. Ломота в теле только усилилась и заставляла морщиться от каждого движения. Боль была до невозможности изматывающей, казалось, что ноют даже ногти на руках.
— Спасибо, Надежда Васильевна, я польщен. — Я не был сейчас расположен разводить политесы. — Но скажите, кто этот человек, что приехал с вами?
— Всего двенадцать, вместе с сербом. Но он не дрался.
Последнюю фразу я произнес с нажимом, открыто намекая на один неприятный конфликт, который разгорелся между нами в прошлом. Тогда Галиуллин тоже вдруг с чего-то посчитал, что имеет моральное право давить на меня и даже что-то требовать.