Последнюю фразу я произнес с нажимом, открыто намекая на один неприятный конфликт, который разгорелся между нами в прошлом. Тогда Галиуллин тоже вдруг с чего-то посчитал, что имеет моральное право давить на меня и даже что-то требовать.
Прибежавшая на звуки выстрелов братва застала в кабинете совсем уж неприглядную картину. На полу, раскидав содержимое черепной коробки, в совершенно жалкой позе лежал их босс, а над ним возвышался Боров, один из его приближенных, почти что правая рука. Тот, с кем Штырь вышел из пекла девяностых, и кого всегда держал возле себя.
— Ничего босс. — Здоровяк глубоко вздохнул и, словно в омут бросаясь, выпалил на одном дыхании: — Сегодня нас как детей положил какой-то пижон из бабской пукалки.
— Тут все сложно, Серёж, в двух словах не объяснить.
— Это что вообще сейчас было? — Девушка посмотрела на меня большими все еще испуганными глазами.
Но, не смотря на все невзгоды, что обрушил на Борю главарь, Дерзюк не пропускал ни одной своей тренировки. Поражение от какого-то клоуна-петрушки из телевизора сильно ударило по его самолюбию, и теперь он занимался с такой отдачей и самозабвенностью, с какой никогда еще не готовился ни к одной «Бойне». Вот и сейчас, отработав на снарядах до болей в суставах, он вышел из спорт-клуба, небрежно швырнув шкуре, сидящей за стойкой, ключ от шкафчика.