— Я опасаюсь за свою жизнь, Надежда Васильевна. Извините за прямоту, но я не думаю, что мне можно появляться в больницах. Поэтому я и звоню вам. Если вы согласны мне помочь, то я очень прошу приехать по адресу, который я скину вам в СМС.
Схватив со стола открытую еще при Лунине банку колы, с грустью отметил, что она совершенно пуста. Но не успел я достать из холодильника новую, как дверь без стука распахнулась. На пороге показался худощавый мужчина в штатском, а за спиной его маячила молоденькая девушка в белом халате.
— Да, блин, — фыркнул я, — вы что сегодня, сговорились что ли? Будете мне эту историю до конца жизни припоминать?
— Простите, Сергей Анатольевич, не ответите всего лишь на один вопрос для интернет-издания «Будни»?
В ответ на мою вопросительно изогнутую бровь Галиуллин сразу сник.
И это без всякого ускорения, просто голая техника и работа тренированного тела. Я даже не почувствовал от упавшего вспышки боли, потому что он выключился почти мгновенно. Уж точно раньше, чем упал. Если б я не мог видеть тот черный туман, что словно пар от жидкого азота стелется по земле, сочась из каждого в момент биологической смерти, то я мог бы и испугаться. Потому что решил бы, что ненароком убил человека.