– Так мало ли кому надо?! – насторожилась девушка, – Керосинщик какой нашёлся! Мне из-за тебя на каторгу неохота!
Пострадавший, стараясь не тревожить ногу и морщащийся при каждом движении, сделал несколько шагов и…
– Чево? – вытянув шею, переспросил староста, дождавшись окончания речи, – вы бы тово… этово, господин хороший, по-русски бы с нами, потому как по-господски не разумеем. Словеса некоторые вроде как и по-русски, а вместях как бы и не по нашенски.
– Ах, экстерном… – он кивает с умным видом, – Понимаю, как же-с! Домашнее образование всегда в цене.
Девочка отпрянула от меня, руки за спину, и засмущалась. Носком ботиночка булыжник ковыряет, ушки розовые. Да и сам я не лучше, ушами небось полыхаю так, что хоть прикуривай. Пусть!
Вскрыв сургуч, я пробежал глазами текст, который мог написать только дядя Фима, и только для меня лично. Киваю, и хм… дядя Семэн двинулся вниз с веранды.