– Есть… – он ухмыльнулся нетрезво, – связи, знаешь ли.
– Так да! – согласился дядя Фима, нежно глядя на супругу заплывшими карими глазками, – красивой женщины должно быть много, и ещё чуть-чуть немножечко!
– Н-да… светлая головушка… Точно, говоришь, не из наших?
Соседями моими по каюте оказалась троица репортёров из французских газет. Я было впечатлился, но оказалось, што это типичнейший для Франции типаж умственно ленивых людей, имеющих достаточную ренту, с которой можно не думать о хлебе насущном.
– Формально не подкопаешься, – мотнул головой Владимир Алексеевич, – некоей толики известности и влияния у тебя достаточно. Приглядывают. Улыбнётся им удача, и… А вот тут гадать можно долго, от похищения до банальной слежки и сбора нехороших для тебя фактов.
Репортёр в тринадцать лет… и пусть не совсем… пусть! Это забудется, а вот што стал – запомнится. И што первая моя статья, пусть даже и в весьма формальном соавторстве с опекуном, вышла в двенадцать годков, тоже.