– Сперва идиш, – продолжил я, потихонечку выстраивая план, – потому как уже! Язык знаю, осталось только грамоту подтянуть, а это несложно. Не так штобы и сильно нужно, но… Кошусь на Фиру, и та зарумянивается. Мишка хмыкает этак непонятно, што и не вдруг поймёшь, чего в его хмыканье больше – одобрения, или совсем даже наоборот.
– Это вам, Жорж, – сказал он, подвинув её небрежно по скатерти.
Извозчик коня вожжами тронул, а сам оглядывается через плечо то и дело. Интересно! Так и уехал с повёрнутой шеей, ухмыляясь в густую бороду.
Обещаю себе обдумать, но потом, и задвигаю эту мыслю с гнильцой в дальний угол сознаний. Потом… Сейчас у меня – ну никаких мыслей! Спать хочу… и этот… стресс!
… и пять минут спустя сижу с мужчинами на кошме, попивая бедуинский чай, заваренный из пустынных трав. По здешним понятиям, это што-то навроде корца с квасом, поданного усталому путнику с дороги. Чуть погодя придёт черёд лепёшек, уже пекущихся на открытом огне, сыра, фиников и всего, чем богаты бедуины.
- А знаешь… - в голове всплыл вполне себе рецепт – из тех, которые на коленке. И ингредиенты вполне себе доступные!