– Умная женщина, – отозвался опекун, и я не сразу понял, што оно говорит о тёте Песе, – значит, патентовать?
– … под селёдочку, – Владимир Алексеевич сооружает какой-то хитроумный крохотный бутербродик для раскрасневшевося Посникова, – и… ам!
– Потому, што если вдруг што-то понадобиться уже тибе, – торжественно начала выговаривать Песса Израилевна, выпрямившись в кресле, – то придёшь уже не как проситель на порог, а как заимодавец за долгами. Морально!
А тут… неловко, страсть. Но и иначе никак, потому как хоть мы и дети по возрасту, но я – репортёр, печатаюсь уже, притом в серьёзных изданиях.
Досадливо кхекнув, опекун подёргал ус, а я тихохонько вздохнул. Кто б знал! По всему выходит, што тот портрет повешенный аукается, раз уж МВД на меня так ополчилось.
Аксинья вон на консервном заводе работает, и помалкивает. Все денежки в семью несёт, в кубышку! Поначалу невеститься вздумала, прихорашиваться, но он её быстро поучил.