В кабинет уже заходят какие-то… местные сперва, спинами вперёд и беспрерывно кланяясь. За ними важно держащиеся европейцы самово разгневанново вида. Глаза горят, усы щётками жёсткими топорщатся. А негодования-то сколько! Скандал! Белого человека посмели…
Переоделся дома в нормальное, и не слушая Мишкиных возражений, потянул его с собой.
Подивившись, опровергать всё же не стал, послушно пожимая все протянутые руки и представляясь. Старательно пытаюсь запомнить всех этих Агамемнонов, Зенонов и Гелиев, но получается откровенно плохо. Все усаты (даже и женщины), носаты, и загорелы дочерна.
- К «Султанской» на Греческую, - скомандовал дядя Гиляй, и возчик, зевнув протяжно, тронул вожжами лошадей. На ходу он выколотил трубку об облучок и заново набил, обмотав в это время вожжи вокруг запястий.
Не знаю, как и почуял эту каменюку, а только успел! Голову Фиры пригнул, да вниз, а там уже новые камни впополаме со слюнями летят.
– Всё, всё, – встаю нехотя, – в другой раз если встретимся, а сейчас прости, меня Фира ждёт.