Вернулся он нескоро, но игру мы так и не закончили.
И ведь виновен тот араб, как ни крути, а — виновен! Сам в карман полез, никто не заставлял. Сам ножичком тыкать начал. Как ни крути, а самозащита чистой воды.
– А мине, – продолжаю я, – нужно не главным быть, шо всё равно нет из-за возраста, а штоб дело было. А кем и как, и кто славу на себя возьмёт, на то плевать с прищуром издалека!
– Так вы тоже репортёр, Жорж? – обрадовался Сент-Пьер, вялый кокаинист лет тридцати, с подорванным здоровьем и молоденьким сердечным другом под руку. Таким себе кокетливым, чуточку прыщеватым, жопастым парнишечкой, явно моложе семнадцати, Андрэ.
– В деревню? – взъерошился Санька, – Я за! Пусть знают! Небось думают себе всякое, а тут нате вам!
– Не слишком, – сказал наконец он излишне уверенным тоном, – проблемы с Голядевой и её покровителями достаточно весомы, даже и с учётом моих связей. Он замечательный молодой человек, но очень уж резкий. Даже я в ево годы… хм…