Павел Андреевич вдохновился, и разразился блистательной речью, нимало не смущаясь односложными ответами собеседника, не отрывающегося от газеты. Наконец, чувствуя свой долг исполненный, паломник вежливо и очень многословно распрощался, отойдя к своим.
Григорий Григорьевич ещё когда выкупил дворец Потоцких, передав его городу, а сегодня в этом дворце открывают Одесский художественный музей. Событие! Со всех сторон событие – хоть культурное, хоть светское.
В крохотном садике на заду дома в меня вцепилась усатая старуха в чёрном. Бормоча што-то ласковое, она гладила меня по щеке и волосам.
Противники засопели, меряя друг дружку косыми взглядами, но молча и без жестикуляций.
Маразли купил, и как прорвало! Ученическая ведь картина, ей-ей! Виден талант, даже мне виден. Но ученическая! Я так думаю, што рубликов сто он за историчность накинул, а ещё сто – как меценат и покровитель искусства.
Фира начала было разгон, но вспомнила вовремя, шо я таки был всё время здесь! И остановилась. Только глазами этак выразительно – што скучала, ждала и волновалась. Ну и я тоже, глазами.