– А по жизни? – поинтересовался Мишка, остро щурясь.
А в голове вертится неотрывно тот несостоявшийся пока репортаж за сахарный завод. Вот как подступиться, а?!
Душа моя разрывается на части — сил нет, как соскучился по тебе, Мишке, Владимиру Алексеевичу, Марии Ивановне и Наденьке.
Глядя на склонившуюся над учебниками дочу, Песса Израилевна позволила себе немножечко погордиться и помечтать за будущую её обеспеченную жизнь, и немножечко, самую чуточку, свою при ней. За таким зятем почему бы и не да!?
А потом што? Скандал? Оно нам не надо! А Двойра, вот ей-ей, за ради замужества хоть перекрестится! Вижу так, по глазам с поволокою. Да-алеко зайти дело может, вплоть до Священного Синода проблемы.
– Стихами? – в глазах редактора мелькнули опасливые огоньки, но он быстро вспомнил за мою биографию и не самые плохое творчество, – Беру!