– Правда, – раздумчиво добавил он, – ворья среди них много!
Гвалт поднялся неимоверный. Мишка аж голову в плечи вжал, а дядя Гиляй только головой завертел по сторонам, ловя сценки.
« — Сойдя на берег в Афинах, почти тут же познакомился с чудесным ̶и̶ ̶о̶ч̶е̶н̶ь̶,̶ ̶о̶ч̶е̶н̶ь̶ ̶с̶т̶р̶а̶н̶н̶ы̶м̶ человеком, Агапием Папаиоанну, и со всей его многочисленной семьёй, а чуть погодя и едва ли не всеми людьми, хоть сколько-нибудь значимыми в Элладе. Греческая культура захлестнула меня с головой, дабы выхлестнуть три дня спустя на борту французского пароходика, курсирующего по Средиземному морю.
Я понимаю! Труд, даже и не титанический, а вовсе уж космических, вселенских масштабов. И талант. Каждый!
– Он же Конёк, — щурится на меня Жбан, -- он же Шломо, он же Еврейский Зять.
– Я бы с большим за только с вами, – продолжил он торопливо, аннексировав у Чижа сладости, и загребая их полной горстью, – потому как мине проблема с Синодом с недавних теперешних пор – тьфу! А вам оно, вы мине таки поверьте за возраст и опыт, совсем ни к чему! Потому как на ровном месте искать проблему, оно зачем умным вам? Даже если и всё гладко сейчас, то по моему нескучному опыту, всплывёт эта гадость потом, и наверняка в самый неподходящий момэнт!