« — Многие вам лета, Владимир свет Алексеевич, дражайший мой опекун, ставший заместо отца. Пишу вам, как ̶в̶с̶п̶о̶м̶н̶и̶л̶,̶ ̶ч̶т̶о̶ ̶о̶б̶е̶щ̶а̶л̶с̶я̶ ̶п̶и̶с̶а̶т̶ь̶выдалась свободная минутка, и минутка эта оказалась не на бегу, а хотя бы немножечко сидя.»
Недолго думая, я открыл саквояж, и вытащил книгу, на что живо отреагировал Виктор.
Так ли это, или мне привиделось, не знаю. Всё стало ясным и простым, што и никаких сомнений не осталось – мы теперь братья. Кровные.
– Так бы и сразу, Виссарион Аполлинариевич, – пробурчал становой, садясь в пролетку, сильно прогнувшуюся набок, – а то ишь, залиберальничали! В кулаке их, в кулаке!
– За работой, – Полина понимающе кивнула, и в душе её будто расправилось што-то. Как же, репортёр! Конкуренты небось наняли, штоб прознать всё! Наняли и наняли, не её то дело. Не керосинщик, и то ладно.
Эмоции перестанут скакать весёлым горным потоком по камням, войдя в привычное русло, ну а пока — так. Странно.