— Доча, -- расцвела Песса Израилевна бесплатностью дочкиной задумки, – да это так только на здоровье! Если ты, радость моя и отрада, шьёшь от и на синогогу в пользу бедных, то почему бы ей не помогать тебе в таком хорошем деле?
Внутри такое што-то заворочалось, што и понял – не хочу! Штоб Фира с вёдрами.
– Коля… – всхлипнула, распахивая объятия. Младший из внуков шагнул навстречу с самым тоскливым выражением лица, даже и не думая скрываться. Поцелуи, перемежаемые объятиями, слёзы на дряблых морщинистых щеках.
– Подробностей не знаю, – продолжила она, – слышала только, что история его похождений несколько криминальная.
Дядя Гиляй двигает челюстью, и я понимаю, што брякнул, но продолжаю.
– … почём? – типичнейшая белесая русачка, явно очень интересная по молодости, да и сейчас вполне ого, придирчиво перебирает кефаль на соседнем прилавке, – да вы шо?