Ошалевший посетитель протянул листок, и я начал писать химическим карандашом – сперва медленно, а потом всё быстрее.
Но уважают, да и как иначе? Трудяги, каких ещё поискать. Жиды их не любят, но — учатся. Хозяйству сельскому, умению вести дела, цепкости торговой.
— Доброго утра! — и губы сами разъезжаются в ответ.
– Гадость какая! – отозвалась тётя Эстер, – Ой, мальчики, я не о вашем христианстве!
Слушал меня, спрашивал иногда, наставления отеческие. И подарки. От Патриарха. Мне, Саньке персонально, дяде Гиляю, и всем-всем-всем! Никово не забыл! Как знал.
Собрав струменты, християне пошли до села, сбившись пчелиным роем. В кудлатых головах зрели самые дикие идеи и предположения, потому как известное дело – баре! Чево от них хорошево когда было? Ась? То-то!