Первая чашка впивается за гостя, то бишь меня. Вторая – за меч, и берберский клинок приходится как нельзя кстати, идя по рукам, а я рассказываю причудливую историю его приобретения. Третья чашка для удовольствия, и таки да! Удовольствия столько, што безучастно провожаю глазами толпу паломников, прошедшую по дороге в паре сотен метров от нас.
Поплывём, или как моряки говорят – пойдём, на несколько дней позже, чем могли бы. Не критично.
— Так это, -- улыбаясь в полуседую бороду, объяснил опирающийся на метлу дворник, заметив оторопь Чехова – воспитанник Гиляровских, известный нарушитель спокойствия!
Есть у меня идеи крылатые, Санька! Есть! Но для этого нужна либо всемерная помощь государства, на что я совершенно не рассчитываю, зная безмерно дурное управление, либо деньги. Много денег!»
– Лауданум, – пояснил доктор, отмеряя капли, падающие в мензурку, – надёжное снотворное и успокоительное.
– Я… – он начинает сверкать глазами и выразительно играть лицом.