Молился так, да думал о всяком божественном, пока не причалили, да не поставил стопы свою на Землю Святую…
Привычные действия как попытка забыться, заглушить липкий, всепоглощающий страх. Хозяйки хлопочут, двигаясь как осенние мухи. Иногда они замирают, и смотрят невидящими глазами в пустоту. Страшно!
- Ну да, - дружок мой ажно растерялся, - я ж хоть и вольнослушателем, но в Училище живописи, а он там преподаёт.
Крови жаждут. Справедливости. Так, как они её понимают.
Котяра, огольцы знакомые, торгашки вот, скупщики краденого… не говоря уж об Иванах!
– Эт Санька надоумил! – киваю на брата, и лыблюсь во все двадцать восемь, – Он про тебя сказал, што ты на этого сэра ну один в один! Только человек.