Имена-то какие, божечки! Станиславский, Левитан, Серов, Маковский… а я с ними, как так и надо. А скажи кому, что сам Чехов написал с меня рассказ «Нахалёнок», так и вообще…
Чувствую себя волком в передвижном зоопарке, но куда я денусь? Иду, внимательно следя, штобы граница пустоты оставалась неизменной.
Он выразительно пожал плечами. Сейчас, при дневном свете и отошедший от действия наркотиков, Альфонс уже не кажется бастардом сатира, а просто – некрасивый мужчина, держащийся с большим достоинством.
– Никому! – повторяю, делая страшные глаза. У девочки непонимание и вопрос на лице. Разъяснил за свои проблемы, поняла сразу.
Но… говорят. И убёждённость в словах, твёрдая. Убеждённость людей, видевших и более страшные вещи. Не верить?
– Шалом алейхем, – поприветствовал он местново, – не вы ли будете Семёном Васильевичем?