Ворча, невзрачный мужчина средних лет, хлопотал, оттирая присохшую кровь от лица и головы товарища.
Детвора обихоживает лошадей, и я могу не беспокоиться ни об их сохранности, ни о сохранности вещей. Кстати!
– Мне уже заработанного – во! – стучу ребром ладони по горлу, – Не зажираться если, так хватит на всё провсё – на учёбу дальнейшую, ну и так, просто жить. Скромно если, но не нище – так, в плепорцию. А надо будет, так заработаю! Открытки, фельетоны, ещё што-нибудь придумаю. Потом, взрослым уже, больше возможностей.
– Мальчик растёт! – отдуваясь, отозвался дядя Фима, сгибая мне руку, — ну-ка напряги! И наш тоже, хотя немножечко опасаюсь, шо не туда.
Моше в основном отмалчивался, отвечая иногда односложно на вопросы отца. Такой себе молчун с нехорошим прищуром, от которого хочется держаться подальше.
Шагнув навстречу, Владимир Алексеевич распахнул объятия и притиснул меня к себе. Неловкость прошла, как и не было, и я счастливо вздохнул, ткнувшись засопатившимся носом в бекешу опекуна.