Вой! Камни чуть не в два раза чаще полетели, только и хорошего в этом, што вовсе уж бестолково, и не так, штобы сильно. Частят!
Отпустило меня мал-мала, сел по туркски на ковры, как и все сидят, да по сторонам гляжу. Ах ты, думаю, как интересно! Ни единой иконочки!
Напоследок дядя Гиляй с Костой пообнимался, с Сергеем Уточкиным, с другими всякими, и до того увлёкся прощанием, што догонять пришлось, с впрыгиванием на подножку. И шляпой оттудова машет! Свесился, морда лица грустно-радостная, красная от обгара солнечного, да дегустирования наливок и вин.
– И… – смущаюсь немножечко, но чортово подсознание! – Можно как-нибудь так, штоб через Швейцарию закольцевать? Ну… генеральный патент и всё такое…
Военные в отпуске и «вроде как» в отпуске. Дельцы, раскормленными лощёными пасюками рыскающие по Палестине в поисках возможностей. Урвать!
Отсопелся и Мишка, махавший мастеру и пришедшему проводить прадеду, вовсе уж ветхому старику, с одуванчиком избела-белых волос из-под старенького картуза времён Крымской, и выцветшими до прозрачности серыми глазами, сквозь которые смотрела Вечность.