Бляйшман важно приосанился, сияя луноликой физиономией, и подыграл, глядя на него с уважительным восторгом.
– Да мы поняли, – отозвался я за всех, несколько иррационально покоробленный. Сам ведь ту паломницу ух как… но то я, мине можно! А когда жидовка тоже самое, то она как бы и нападки с обидками!
Сперва кайзер со свитой, да журналисты. Потом – «вроде как журналисты» и просто – опоздавшие. Туристы, осознавшие внезапно для себя, што Палестина-то, оказывается, вполне себе туристическое направление! И им надо сюда, вот прямо сейчас.
Санька мне лучший друг, но больше уже брат. И второй будет. Небось не откажется!
Кипяточная сытость приятно заполнила брюхо, разлившись по нутру горячей истомой. Хоть на чуть, а почти сыты!
– Было бы из-за чего переживать, – взмах рукой, такой себе небрежный, – я в Алжире этих обезьян не один десяток пристрелил. Бах! И нету! Уши только иногда отрезал, если охота интересной была. Или уши.