– В баню, птенчики? – подмигнул он, отчего шрам устрашающе колыхнулся.
– А эти! – снова взмах, да экспрессивные ругательства на десятке языков, а после – виноватый взгляд на супругу, сощурившуюся этак многообещающе, – Романиоты с сефардами вроде как и слились в одну общину, а вроде как и нет! Всплывают до сих пор разногласия, чуть не до плевков. Века! Породнились давно, а нет-нет, так и да!
Вскоре за окном начали проплывать поля, на которых, несмотря на середину ноября, што-то зеленело, и возились феллахи. Народ крестьянского звания начал обсуждать тонкости здешнего земледелия, да вздыхать о собственных неудобьях.
– Как твоё драгоценное здоровьичко? – вкрадчиво поинтересовалась Фейга Бляхер.
Это мне брезгливо взять в руки ЭТОТ нож, потому как эмоции и сны, а ему – интересное оружие в коллекцию. Самое то для рассказов млеющим феминам.
– А здесь иначе? – пономарёнковскую иронию можно черпать ведром, – Даёшь экспроприацию экспроприаторов?