Сняв целиком одну из небольших лачуг, и заплатив одному из родственников священника за обиход лошадей и охрану имущества, отправился на прогулку. Обыденная небогатая жизнь, с поправкой на особенности Палестины. Мелкий рогатый скот на улицах, жители в многократно чиненых, застиранных одеждах, сопливые замурзанные ребятишки, и паломники, потерянно шарящиеся по лабиринту строений.
Да и немцы хороши. Хотя обычно за репутацию… хм... Слышалось што-то такое, про воду. Проводят вроде как на Старопортофранковскую, так может и за нас договориться?
Причалили две суток спустя, ранним утром, неподалёку от Галатского моста, у рыбного рынка Каракёй. Помог временной родне пришвартовать фелюку, и с превеликим облегчением ступил-таки на берег, щурясь воспалёнными глазами.
– Без церемоний, – повторяю ещё раз, специально для Жаботинского, с которым едва знаком, – все сладости через тётю Песю закупались, так што наверное кошерное. Более или менее. Мы пили чай и говорили о пустяках, глядя на разбушевавшуюся непогоду.
А мальчишка, будто дразнясь, небрежно подбрасывал и ловил всё большее количество монет, собрав чуть не десяток. Потом еле заметно движение кистью, и монеты ссыпаны в карман. И снова – одна монетка… золотая?!
А там народищу! И не так, штобы вовсе уж чистая публика, всякие есть. Хватает и таких себе жучков букмекерских. Принюхиваются!