– Чу-уточку, – добавил он со вздохом, разведя пальцы, – ну я а тебе – премия! В партнёры, уж извини!
— Привязалась? — полюбопытствовал Санька, лежащий на пузе на ковре перед большущей миской с разнообразными восточными сладостями, сваленными вперемешку.
Переводить с одесского на русский непросто. Так-то одесситы из числа образованной публики вполне себе литературно изъясняются, разве што скороговорка такая себе, вплоть до неразборчивости понимания у человека непривычного.
Разговоры самые непринуждённые, но без деревенской простоты Папаиоанну. Не светский этикет с его многочисленными вилками, а деликатность людей, привыкших жить на перекрёстке конфессий и цивилизаций. Веками на пороховой бочке.
– Так это значица, – допытывался четыре дня спустя у Павла Матвеевича глава семейства на деревенском сходе, выставив сына щитом перед собой, и переминаясь новенькими, праздничными лаптями по грязному снегу, – што вообче – любой?
– Дети! Дети! – послышался через стенку голос Фаины Ярусской, – Мине надо тревожиться за вас, или можно таки немножечко сердиться?