Они немножечко так замялись, и я спохватился.
Дерзкий слишком, не по годам. Сидеть бы чинно, да слушать, что умные люди…
Тётя Песя, счастливая и ничего не замечающая, хлопочет вокруг. А я так гляжу на него, и понимание приходит, што если мы с ними и тово, то бить нужно только ножом, и сразу на поражение. Серьёзный мужчина. Настолько, што дядя Хаим рядом с ним не то штобы совсем пацифист и толстовец, но уже и не главный хищник в лесу.
– Санька?! Дядя Гиляй!? – Я неверяще уставился на них, – а…
- … согрешил гордостью, сквернословием, унынием, честолюбием, нечистыми и дурными помыслами, соблазнами плотскими…
Я взглядом пообещал Мишке подразнить его новым прозвищем, на што тот только вздохнул и закатил глаза к небу.