– Котяра… а давай к нему и сходим? Чем я враки врать буду, неправильно может понятые!
Так и не приняли меня в репортёрском обществе Одессы без дяди Гиляя, отдельно. Приду в редакцию, так руки жмут, хвалят за фельетоны и карикатуры, спрашивают о творческих планах. А дальше ни шагу. Ни в гости пригласить, ни на лодочную прогулку. Улыбаются… Ну да я и не напрашиваюсь. Понимаю, што как ни крути – возраст. Сложно со мной. Улыбаться можно, а скажем… о бабах? Или водки выпить? Вот как держаться, а?!
– Шо такое, золотце? – всполошилась Песса Израилевна.
Это я уже потом зажрался на больших деньгах… буду думать о себе как есть, без смягчений. В голову мысль дурную, будто гвоздь вбили, так што только о многих тыщщах думаю, причём либо разом непременно, либо разово придумать и долго получать.
– Как дела у Ёсика? – сбиваю я матримониальные планы тёти Эстер, штоб она была таки здорова и думала не о женитьбе нас.
Торговец сам за рукав притаскивал кого надо, и не ходить! Мозги, правда, выели знатно.