Мы находились в пещере, в каком–то тупиковом ее отростке. Пол, стены, потолок — все было каменным. Стены и потолок оказались покрыты каким–то неизвестным нашим ботаником видом светящегося мха, так что видимость была неплохая и глазам было вполне комфортно.
— Он не будет делать глупостей, — подал голос Федор. Надо же, а я думал, что он из происходящего полностью выключился. — Потому что самую большую глупость он уже сделал.
Что могло случится с целой планетой всего за пару дней? Когда мы ее покидали, никаких признаков грядущего армагеддона вроде бы не наблюдалось. В небе не зажигались красные кометы, дождь из саранчи не шел, вода в кровь не превращалась… бывают ли у местного армагеддона вообще хоть какие–то признаки?
— Нет, это для того, чтобы запаха вашего не чувствовать, — сказал он. — От вас пованивает.
— Привычка, — вздохнул он. — Я, честно говоря, и вкуса–то практически не чувствую. Так, одни воспоминания. Но кем мы будем, если откажемся от своих вредных привычек только потому, что пережили, сука, апокалипсис?
— К хренам такие награды, — сказал Виталик. — Дикость какая–то.