— Слышь, Отец, — дипломатично сказал Виталик. — А не обурел ли ты в корягу?
Двери салуна распахнулись и на пороге наконец–то появился сам Соломон, а заодно и причина его задержки — давешний помощник шерифа, с которым я беседовал сразу по прибытии в город. Соломон пошел к нам, а помощник остался на пороге, осмотрел помещение, задержав взгляд на нашей компании, состроил недовольную гримасу и вышел вон.
— Всяким–разным, — сказал Соломон. — Видишь ли, несмотря на то, что я хороший игрок, мне сама игра не очень–то нравится. И еще больше мне не нравится энтузиазм и готовность, с которой в нее начинают играть другие. Как будто они только и ждали, чтобы с их миром какой–нибудь катаклизм произошел и они могли в глотки друг другу вцепиться. Поэтому я по мере возможностей мешаю их игровому процессу. Любыми методами.
— Насколько ты важен для своего племени? — поинтересовался я.
Я не стал углубляться и заострять и спрашивать, не он ли Ильичу тот артефакт вручил, который всех нас чуть на тот свет не отправил. Ну, скажет, что он, это же все равно ничего не изменит.
Доктор Менгеле убегал от нас, прыгая по столам и ныряя под них, швырялся в нас мензурками с какими–то неприятными субстанциями, кастовал фаерболлы и постоянно оживлял крокодилов, висевших под потолком. Правда, тут оказалось что это вовсе и не крокодилы, а драконы.