Неуютное, надо сказать, место, не особо приветливое. Я ему даже в какой–то степени сочувствовал. Тьма, непонятно что и вражеские Вычислители вокруг. Хотя, может быть, он как–то по–другому все это себе визуализирует.
Виталик, конечно, профессиональный параноик, но тут он прав. Мы только что вылезли из первого в своей жизни данжа, практически ничего не зная о мире, в котором оказались, и испытывая лишь одно острое желание — ушатать чем–нибудь эту долбанную Систему, и нам тут же подворачивается такая удобная возможность. На правильный путь поставили, дорогу подсветили, да еще и деньжат подкинули.
Отцу, в общем–то, было все равно. Он только глухо рычал и пер вперед, как дизельный трактор по целине.
Перед нами стояла дилемма, или, как сказал бы Федор, типичная сюжетная вилка, в которой нужно выбрать сторону конфликта, придерживаться сделанного выбора и стоически воспринимать все его пагубные последствия.
— И теперь он настолько опасен, что вы опасаетесь приглашать его к себе, и в тоже время опасаетесь, что его пригласит кто–нибудь другой, — сказал Соломон. — Поэтому лучше его ликвидировать, так?
— Постапокалипсис, как он, сука, есть, — сказал Виталик. — Странная вообще игрушка, то линейка, то фоллаут.