Зря я, конечно, это ляпнул. Но её отношение ко мне меня и правда настораживало. Другой бы, наверное, уже растаял, а я наоборот разглядел в этом какой-то подвох.
Я даже не стал расспрашивать дальше — видно было, что тема эта была для нее болезненной. И судя по тому, что я видел вчера, все еще не закрытой.
Остальные работяги были облачены в похожую одежду, разве что моя была явно попроще.
По дороге не проронили ни слова. В коридорах было тихо — все собрались в актовом зале. В этой гулкой тишине наши шаги звучали особенно отчетливо, смешиваясь с едва слышным жужжанием винтов летающего дрона и скрипом суставов большой железной кошки.
Хуже всего было то, что все происходило в кромешной темноте, единственным источником света в которой был мой жалкий налобный фонарик. Я чувствовал лишь, что куда-то падаю, то и дело цепляя какие-то каменные обломки, и никак не мог нащупать надежной точки опоры. Как Алиса, прыгнувшая в кроличью нору и летящая вниз в окружении других падающих предметов.
Груда каменных обломков, превратившись в шар диаметром метра полтора, подкатилась к самому моему убежищу, остановилась. После небольшой паузы большая часть булыжников повалилась на пол, оставшиеся сформировали что-то вроде вогнутой линзы, на внутренней поверхности которой растянулась черная вязкая субстанция. Не то жидкость, не то тягучая, как резина, вязкая жижа, не то просто сгусток тьмы.