Я не стал отпираться. Гайды я и сам завтра плотно поизучаю, но сегодня придется соваться туда почти ничего не зная. Буду жутко тупить, а это точно не прибавит мне шансов получить эту работу.
Шрам этот был у меня всегда и получил я его, скорее всего, в том же пожаре, в котором погибли мои родители. Это самые ранние мои воспоминания из детства, и они до сих пор иногда возвращаются в кошмарах. Особенно одна сцена. Охваченный пламенем дверной проем, будто портал в ад. Там, за ним — чьи-то крики, топот ног и клубы черного едкого дыма. И чья-то рука с блестящим кольцом на безымянном пальце, бессильно скребущая ногтями по полу.
Попрощавшись с остальными, я вышел, наконец, из игры. Расплатившись с администратором за аренду капсулы, я невольно впал в ступор, глядя на баланс своего счета. Отдать пришлось почти четыреста. А оставалось…
— Я торопился… — снова краснея и утирая пот со лба, забормотал толстяк. — Я… запаниковал, признаю. Мальчишка получает гражданский статус, выходит из интерната и в первый же день отправляется в «Наследие странников»! Я проверил — он до этого вообще ни разу не садился в вирт-капсулу. А тут…
— Это вроде бы игра, но об этом часто забываешь. А уж мозг-то вообще все принимает за чистую монету. Инстинкты обостряются до предела, и ты в любой момент начеку, готов бежать, прятаться. Ты понимаешь, что вокруг — хищники, а ты можешь стать их добычей, если зазеваешься.
Платформа была размером с железнодорожную, груз на ней был прикрыт плотным тентом, но кое-где по нижнему краю выглядывал. Это были какие-то прозрачные, будто стеклянные, блоки, переложенные слоями рыхлого материала, похожего на войлок.