— Н-да, — Иван Акинфиевич оглядывает меня и собирает густые жёлто-сивые усы в горсть. Стою перед комиссией от ремесленной управы навытяжку, зажав картуз в рукаве и обильно потея. Прохладно в помещении, но очень уж нервенно! И вот прямо сейчас всё не так пошло, как хотелось.
— Знакомо, — Раздражённо перебил меня Бляйшман.
Хмыкаю смущённо, так ведь оно чуть и не вышло!
Крякнув, он решительно встал и переместил зад на возничье место.
Низко поклонившись, собираю документы и (грустный строенный вздох) ассигнации, да иду к выходу. Картуз напяливаю уже на улице, на малиновые от стыда ухи. Ех, Егор Кузьмич, вот ты и обмишурился! Всё вроде продумал, а про возраст — нет!
— Кому тётя, а кому и мама, — Фыркнула та независимо.