Они даже хотели помочь, но при этом невольно предлагали мне возвращение в тот статус отношений, что был у нас до разрыва. Место младшей в семье: поступай таким-то образом. Делай то-то. Слушайся маму и папу.
Я прижимаю к себе куртку, и медленно-медленно семеню к выходу…
Мы поменялись местами, и я оказалась на стиральной машине, и блузка снялась с меня вместе со стрессом, а восхитительные губы теперь терзали нежное полушарие, выглядывающее из кружева бюстгальтера. Не пересекая полупрозрачную границу, но заставляя меня отчаянно этого желать.
Потом Адка отправилась соблюдать врачебные рекомендации и беречь здоровье, а я осталась доводить до ума ужин. “Тихий час”закончился, но Адкин голос и звуки возни из комнаты намекнули, что мое вмешательство не требуется, и я успокоилась. Ровно до того момента, как на кухню выскочили голопузые Стас и Ярик, с жизнеутверждающим “Мама, посмотри!”.
Слова прощания я выжала из себя вместе с любезнейшей сервисной улыбкой. Правда, улыбалась одна я: у Ольги Радомиловны вид был растерянный, Всеслав-Славик выглядел взбешенным, а у Мирослава к роже приросла безразличная маска.
И руки скользили, гладили, ласкали, сжимали…