Оба на! Теперь удивилась я — как это так?
— А для этого надо сначала раздеться, — окончательно размурлыкался Мирослав, кошачья мартовская натура, Радомилович, и его руки снова каким-то чудесным образом оказались под моей пижамой.
У Цвирко еле заметно дернулась щека. Шпилька прошла, и я почувствовала себя отмщенной.
Мирослав сидел за столом, уткнувшись в телефон. Вид — деловой, подвид — домашний. Рукава рубашки закатаны, волосы взлохмачены и уже скорее против замысла стилиста, чем согласно ему. Он хмурился и излучал раздражение пополам с недовольством, но при моем появлении разгладил лицо и отложил телефон.
А я уж было совсем… Нет, ну какой же Мир зайка!
Ну да, логично, если уж меня разбудили — то и Ольгу надо звать.