— Лена, ну ты же понимаешь, что все равно придется, — альтер нависал надо мной черной тенью и даже не пытался отодвинуться. На такую заявочку я бы, может, даже и обиделась, если бы не откровенное веселье в синих глазах, различимое даже во мраке.
Я терпеливо ждала. Давай-давай. Переваривай. Сопоставляй. Ты сможешь! Я в тебя верю! Процесс занимает некоторое время, по себе знаю, но ничего, ты ж мужик!
Зудело спросить, где будет спать он. Мне отчаянно, до дрожи не хотелось, чтобы он уходил. Пусть даже в соседний номер. Меня почему-то совершенно не успокаивали амбальные фигуры за дверью, зато присутствие Мирослава — успокаивало. Вокруг него была какая-то непостижимая аура надежности.
И только тихо изумлялась, наблюдая, какие хороводы водит вокруг Иулии всё многочисленное семейство, опекая, холя, лелея и не давая в обиду. Стоило Иулии Всеволодовне взять на работе лишнюю смену, начинался Содом и Гоморра. Все неистовствовали, негодовали и угрожали выгоранием.
Он насмешливо фыркнул в ответ, очнулся, ухватил меня за руку и потащил из сего не гостеприимного места.
На столе стоял чай, который некому было пить. За окном февральская чернота мерцала огнями соседских окон.