В трубке только вздохнули, смиряясь с судьбой. Дочь-хохотун — горе в семье.
А общественность, кстати, не такая уж и широкая. В плечах так уж всяко поуже Мирослава, тудыть его в качель, Радомиловича.
— К двум часам готовы принимать! — закруглила я всё вышесказанное.
— Олюшка Мирославна, — вздохнула соседка. — А ведь в глаза глянь — чистый ангел!
Игорь Новицкий покорно подтягивал и отпускал, а мне вспомнилось, как однажды я искала его за какой-то надобностью.
— Переодеваюсь, — нагло заявил господин альтер и, подцепив край футболки, показательно ее с себя стянул.