Внутри обеспокоенно шевельнулась жадность: а почему это ему два? Почему ему, а не мне?!
Вот… шельма! Страстно захотелось родича Мирослава придушить и сказать, что так и было. Ада смотрела на бритый затылок так, словно уже прикидывала, как ловчее на него торшер опустить.
Ага. Ага! То есть как бы в отношении альтеров поговорка "долго стоят — с любовью подарены" не работает! Работает "долго стоят — кое-кто жульничает".
Медведь насупился, забубунился, стал грозен не в меру, могуч, брутален и все прочее.
— Юль, это я! — просительно прозвучал голос Ольги.
Я расфырчалась, отстранилась и нахохлилась. Можно подумать, я вот уж прямо настолько вредная! Если замуж согласилась, чего ж от дома-то отказываться теперь?