Исключительно поддержания разговора ради.
— А может, тебе еще и в ножки броситься? — сварливо отозвалась мама.
— Мне знаете ли тоже, — Мирослав вдруг немного подался вперед, наклоняясь ко мне, и от этого движения моя ладонь, испачканная в мази, прижалась неожиданно плотно к гладкой горячей коже. — До сих пор девиц спасать не приходилось.
И вроде бы обычные слова — но тон, но выражение лица и взгляд… Игривую бодрость общения с Максом и Филиппычем как водой смыло.
В принципе концепт этот колобчатам был знаком. Хоть и смутно. Был момент, когда обнаружив в книжке, что у детей бывают мама и папа они называли папой Адку — за неимением альтернатив. Потом, когда им втолковали, что девочка не может быть папой, что папой может быть только мальчик, эту почетную должность на короткий срок занял сторож дядя Паша. Тот, несмотря на всю любовь к моей банде, тоже не захотел почивать на таких лаврах, и дальше вопрос как-то быстро сошел на нет. “А где наш папа?” я так и не услышала, видимо, даже детям было ясно, что от такой бестолковой матери ответа искать бессмысленно. По глазам видно — сама понятия не имеет!
— Пап, а чего не в пять утра? — выдохнул почтительный сын в трубку вместо приветствия.